В последнее время тема декриминализации врачебной деятельности звучит все громче. Совещания, круглые столы, наконец, выступление министра здравоохранения РФ Михаила Мурашко¹: всё способствует тому, что из риторической и трендовой эта тема переходит в разряд законодательных инициатив.

Действительно ли нужна декриминализация и так ли она поможет врачам, рассуждает медицинский юрист Ирина Клопова.

Стоит ли овчинка выделки?

По замыслу законодателей возможные поправки изменят подход к статье 238 УК РФ². Благодаря нововведениям, медики будут исключены из списка тех, кто способен оказать «услуги, не отвечающие требованиям безопасности». Но над врачами по-прежнему дамокловым мечом останется висеть ответственность за причинение смерти по неосторожности (ст. 109 УК РФ³), причинение тяжкого вреда здоровью (ст. 118 УК РФ⁴), заражение ВИЧ-инфекцией (ст. 122 УК РФ⁵), халатность (ст. 293 УК РФ⁶), превышение должностных полномочий (286 УК РФ⁷), неоказание помощи больному (ст. 124 УК РФ⁸).

Согласно статистике⁹ за 2021 год, по ст. 238 УК РФ было осуждено всего 815 человек. И это данные по всем услугам, на которые распространяется закон, а ведь название полной версии звучит как «Производство, хранение, перевозка либо сбыт товаров и продукции, выполнение работ или оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности». Можно предположить, что осужденных врачей тут единицы, если они вообще есть. Для сравнения, даже по специальной врачебной статье 124 УК РФ (неоказание помощи больному) наказание в 2021 году понесли всего пять человек. 972 ответчика зарегистрировано по статье 109 УК РФ, более приближенной к медицинским реалиям, но все еще очень широкой: причинение смерти по неосторожности. В масштабе страны цифры незначительные, значит, не в глобальной декриминализации дело? Тогда в чем?

От слов к делу и обратно

Чтобы ответить на этот вопрос, сначала разберемся, что такое «декриминализация». С уголовно-правовой точки зрения это исключение какого-либо деяния из перечня уголовной ответственности. То есть, ранее за него выносился приговор, назначалось наказание, а теперь никакой ответственности нет, либо она заметно смягчена.

Так, например, было с клеветой и оскорблениями: они то исключались из перечня преступлений и превращались в административные правонарушения, то вновь возвращались в область уголовного права. Сегодня нарушения «разошлись» по разным областям: меру наказания за клевету регламентирует статья 128.1 УК РФ¹⁰, а за оскорбление — статья 5.61 КоАП РФ¹¹.

Что же касается декриминализации врачебной деятельности, то эта проблема стоит давно и связана прежде всего с определением работы врача. Дело в том, что в современном законодательстве медицина относится к сфере услуг, а значит регулируется Законом «О защите прав потребителей». К слову, в статье 41¹² Конституции РФ используется понятие «медицинская помощь»:

А вот Федеральный закон 21.11.2011 N 323-ФЗ¹³ «Об основах охраны здоровья граждан» поясняет, что «медицинская помощь» — это, по сути, комплекс «медицинских услуг», которые в свою очередь являются «вмешательствами» либо «комплексом вмешательств», направленными на «профилактику, диагностику и лечение заболеваний». При таком раскладе получается, что работа врача — своего рода сервис, и уже это для многих медиков звучит как оскорбление:

«Ну не может врач быть поставщиком/продавцом услуг, а больной — покупателем своего здоровья, — рассказал «Российской газете»¹⁴ главный врач московской больницы № 15 имени Филатова Валерий Вечорко. — На практике термины “медицинская помощь” и “медицинская услуга” отождествляют. В итоге мы видим принижение социальной роли врача, сводящейся исключительно к оказанию услуг. Это меняет отношение в обществе к представителям нашей профессии, создает основу для так называемого “пациентского экстремизма”, о котором мы рассказывали ранее. Поэтому волнует эта дискуссия прежде всего врачей, которые шли в медицину для гуманистического служения людям. И никогда для прислуживания. Сравните: “доктор спас пожилого пациента” и “доктор оказал услугу ветерану войны”».

Но к чему же, кроме личной неудовлетворенности медицинских работников, приводят эти лингвистические игры? Увы, термин «услуги» предполагает, что врачи априори имеют презумпцию вины во взаимоотношениях с пациентами. В любых внештатных ситуациях им приходится доказывать, что они все сделали правильно. И тут мы сталкиваемся с серьезной проблемой: подход «врач всегда виноват» делает людей в белых халатах легкой добычей для органов следствия:

«Пациенты не дают расслабиться. Далеко не все, но некоторые пишут жалобы на врачей в прокуратуру. Та обязана их рассматривать, независимо от того, насколько они адекватные. И иногда врачей дергают, в том числе нас, хирургов, кардиологов. Есть и проблемы с асоциальными родителями, которые хотят заработать на своем горе. Например, у ребенка огромное количество нелеченных заболеваний, он живет вопреки всему и, в конце концов, погибает. Родители пишут везде жалобы, подают на медиков в суд, и это уже очень серьезно. Тяжело отбиться от суда, потому что есть тенденция к наказанию, а не оправданию врачей», — рассказывает кардиохирург Алексей Гладышев.

Состояние пострадавшего пациента, его возраст, тяжесть диагноза и возможности медицинского учреждения, в котором работает врач, не всегда являются «смягчающими обстоятельствами» или вовсе не принимаются в расчет, если речь идет о причинении вреда здоровью.

Удивительно, но именно терминология, которая повлечет за собой изменение подхода к работе врачей и других медработников, сейчас может сыграть очень важную роль в развитии медицины и медицинского права. Соответствующий законопроект, по информации¹⁵ Комитета Госдумы по охране здоровья, в настоящее время находится в разработке. Изменения предполагается внести не только в вышеуказанную статью 238 УК РФ, но и в закон 323-ФЗ: место «медицинской услуги» там займет «медицинская помощь».

Не только психологическое спокойствие

Очевидно, что второй вариант понравится врачам куда больше, чем сухая и коммерческая «услуга». Но так ли это важно для закона? С уверенностью можно заявить, что важно. Замена понятия в 323-ФЗ перевернет подход к возможным гражданским искам о возмещении убытков, ущерба, компенсации морального вреда в случаях причинения вреда здоровью или при оказании некачественной медицинской помощи и напрочь задушит такое понятие как пациентский экстремизм.

Сейчас структура формирования суммы взыскания по стандартному иску к медицинской организации от недовольного пациента выглядит так:

Иногда сюда же можно добавить расходы на дополнительное лечение (перелечивание) и прочие убытки, а также содержание за инвалидность. Набегает очень даже приличная сумма!

Риски слишком велики, и не все врачи под угрозой такого наказания или даже под угрозой потерять свободу готовы браться за сложных пациентов. Доктор, например, может отказаться перелечивать человека, перенесшего неудачную операцию в другой клинике. А в ситуациях. когда счет идет на часы, врач может из-за страха необоснованных претензий, наоборот, перестраховываться и по поводу и без обращаться к врачебной комиссии за принятием конкретного решения. Это затормаживает весь процесс оказания медицинской помощи и подвергает жизнь пациента еще большей опасности.

После изменений в законе суммы компенсаций будут совершенно иными. Может ли изменение понятий существенно повлиять на оказание медицинской помощи? Едва ли, ведь это никак не скажется на зарплате врача и условиях труда. Однако перемены внесут существенный вклад в упрочнение позиции врачей, их безопасность и уверенность в своих силах.