В предыдущей части статьи вы узнали о первых исследованиях вреда кофе при шведском королевском дворе, благородных экспериментах врачей на себе — вплоть до наших дней — и неблагородных медицинских экспериментах на ничего не подозревающих пациентах.
Продолжаем рассказывать о том, что предшествовало формированию современных правил и видов клинических исследований (КИ), какие случаи заставляют пересматривать регламенты сегодня и какие этические вопросы подняла пандемия COVID-19.
Рассказ о медицинских экспериментах с участием людей будет неполным, если не упомянуть самую темную страницу в истории медицины, послужившую толчком к строгому регулированию клинических исследований. Речь об экспериментах над людьми, поставленных нацистами во время Второй мировой войны: так называемые доктора исследовали пределы человеческой выносливости, способы лечения химических ожогов, ставили гормональные опыты и чудовищные эксперименты над близнецами. Перечислять все — не задача этой статьи. Достаточно сказать, что даже исследования трупов, к концу XIX века легализованные в некоторых странах Европы, врачи вермахта умудрились превратить в чудовищное преступление. Доходило до того, что анатомы сами диктовали палачам условия казни политзаключенных, на чьих трупах потом проводили исследования. Так, в 1942 году профессору Герману Стеве не понравился перенос экзекуций на вечер, и он обязал тюремное начальство проводить казни по утрам, чтобы можно было забирать «материал» в тот же день1.
Недалеко от них ушли японские ученые. Так, сотрудники отряда 731 практиковали вскрытия на живых людях, проводили испытания препаратов и бактериологического оружия на пленных и членах их семей и изучали пределы выносливости человека. Подопытных они называли «бревнами» и никогда не выпускали из лабораторий живыми2.
Эти факты ужаснули мировое сообщество и послужили катализатором формирования надгосударственного, международного контроля медико-биологических испытаний на людях. Так, наконец, появился Нюрнбергский кодекс (1947 г.), установивший обязательные принципы медицинского эксперимента с участием человека3:
В наши дни любой медико-биологический эксперимент должен получить оценку биоэтического комитета4. Работают положения Хельсинской декларации, которая считается наследницей Нюрнбергского кодекса (последнее обновление — 2013 г.). Во главу угла она ставит информированное согласие, которое должно быть подписано, даже если пациент не знает, с каким препаратом или вакциной будет взаимодействовать. Также права испытуемых оговаривают Конвенция о защите прав и достоинства человека в связи с применением достижений биологии и медицины, подписанная 35 странами (Конвенция Овьедо)4, Европейская конвенция по правам человека5 и др.
Но, как показала история, к доводам этики прислушались далеко не все. Уже в 1948 году разгорелся скандал, связанный с исследованиями сифилиса и гонореи в Гватемале. С разрешения правительства и без ведома самих подопытных в стране были заражены 1500 человек, из которых 83 скончались. Делалось это для исследования действия пенициллина. На протяжении всего XX века опыты на людях продолжались в США, ЮАР, Северной Корее и других странах мира6.
Если это кажется вам давней историей, то напомним, что, к примеру, в 2016 году румынская прокуратура возбудила уголовное дело о незаконных клинических испытаниях, которые проводились в психиатрических клиниках7. Порядка 50 врачей-психиатров оказались замешаны в этом скандале.
Эпидемия COVID-19 оживила дискуссии вокруг КИ на людях: насколько этично подвергать риску добровольцев ради спасения всего мира, и спасения ли?
Так, в 2021 году американский биоэтик Дэниэл Салмэси (Daniel P. Sulmasy) в одной из своих статей размышлял об этических вопросах при испытании вакцин от COVID-19. «Цель не всегда оправдывает средства, — пишет он. — Этические принципы важно ставить на первое место, чтобы на них можно было опереться, особенно в экстренных обстоятельствах. Мы должны избегать наделения исключительным статусом ситуации пандемии»8.
У исследователя возникли вопросы:
Анализируя условия экспериментов, ученый отметил подозрительно большие суммы компенсации (манипуляция, рассчитанная на малообеспеченные слои населения), неизвестные долгосрочные риски, наличие альтернатив в борьбе с коронавирусом (другие, уже проверенные вакцины), отсутствие экстренной терапии (rescue therapy), т. е. проверенного алгоритма лечения в случае тяжелых осложнений. Вместе с этим Салмэси надеется, что в дальнейшем будут созданы лучшие условия, оправдывающие испытания вакцин от новой коронавирусной инфекции.
Этическая составляющая КИ неотделима от строгого алгоритма их проведения. К четкому дизайну КИ, понятию об уровне доказательности и «золотому стандарту» исследований мировая наука пришла в XX веке.
Первым слепым рандомизированным исследованием считается эксперимент американского врача и ученого Джеймса Амберсона по лечению туберкулеза. В 1931 году профессор привлек к исследованию 24 пациентов, разделив их на две равные группы с помощью подбрасывания монетки. Первая получала инъекции распространенного в то время лекарства— препарата золота (санокризин), а вторая — плацебо (инъекции физраствора). Ни пациенты, ни исследователи до конца эксперимента не знали, какая группа что получила. В итоге выяснилось, что препарат золота неэффективен и небезопасен9.
Первое многоцентровое исследование родом из Великобритании: в 1948 году ученые взялись проверить свойства стрептомицина. В эксперименте участвовали 107 пациентов из 7 клиник. Одна группа подопытных получала стрептомицин, другая просто соблюдала постельный режим. После полугода наблюдений выяснилось, что пациенты из первой группы чувствовали себя намного лучше, чем пациенты из второй9.
Понадобилось еще более полувека, чтобы были сформулированы современные стандарты клинических исследований с участием людей. К сожалению, этому предшествовал ряд масштабных трагедий.
Как, например, печально известная история немецкого успокоительного препарата талидомида, поступившего в продажу в 1957 году9. На протяжении 6 лет он продавался под разными наименованиями в 46 странах и позиционировался как совершенно безопасное средство, не имеющее побочных эффектов. Отдельные свидетельства о развитии невритов на фоне приема препарата исследователи замалчивали. На это и на другие нестыковки обратила внимание Френсис Кэли, сотрудница американского Управления по контролю качества пищевых продуктов и лекарственных средств (The Food and Drug Administration, FDA). Благодаря ее упорству, а также исследованиям двух других ученых — профессора В. Ленца (W. Lenz) из Германии и доктора Макбрайда (McBride) из Австралии — удалось выявить тератогенный эффект препарата и добиться его отзыва с рынков. Но к тому моменту ущерб был колоссальным: порядка 12000 детей родились с врожденными уродствами, 40% из них умерли, не дожив до годовалого возраста.
В начале 1990-х годов проводилось несколько международных конференций для выработки общих требований к КИ. Так, 1 мая 1996 года появился единый документ — Руководство по надлежащей клинической практике, International Conference on Harmonisation (ICH) Good Clinical Practice (GCP), выработанное совместными международными усилиями.
Сегодня в некоторых странах только начинает формироваться государственное законодательство в области контроля за клиническими исследованиями.
Региональные стандарты дополняются и по сей день. Совсем недавно, в 2016 году, гибель участника 1-й фазы испытания психотропного препарата во Франции заставила Европейское агентство по лекарственным средствам (ЕМА) задуматься о пересмотре регламентирующих документов10. Так, эксперты решили, что исследовали должны были выждать дольше, чем 10 минут, прежде чем давать препарат следующему испытуемому. В результате пострадало шесть человек, прежде чем эксперимент остановили. Один из них не вышел из комы.
И по сей день находятся люди, которым по-прежнему закон не писан. Так, начатая в 2015 году проверка качества клинических испытаний в Китае привела к тому, что 81% экспериментов признали некачественными: то пытались скрыть побочные эффекты, то подгоняли данные под нужный результат11. А в 2014 году регуляторы во Франции, Германии, Бельгии и Люксембурге приостановили продажу лекарственных препаратов, прошедших проверку индийской компанией GVK Biosciences, из-за сомнений в качестве КИ12.
Сегодня в мире проводится порядка 422 тысяч клинических исследований. Несмотря на долгую историю их развития, это по-прежнему живая материя. Так в 2000-е годы появился новый вид исследований — исследования рутинной практики, и работа по их регламентации и этической оценке в самом разгаре. А как изменится этика КИ, например, после призыва ВОЗ не ограничиваться понятиями двух гендеров13, остается только гадать. Одно, пожалуй, неизменно: всегда будут добросовестные служители науки и те, кто за ее счет наживает состояние или имя.
журналист, редактор
журналист, редактор
Мы получили Вашу заявку и свяжемся с Вами в ближайшее время для подтверждения регистрации
Укажите адрес почты, использованный при регистрации. Мы отправим вам письмо, которое позволит изменить пароль
Нажимая кнопку «Присоединиться», вы подтверждаете свое согласие на обработку компанией Санофи предоставленных вами в форме персональных данных.
Компания Санофи обязуется соблюдать конфиденциальность отправленных вами сообщений. Адрес электронной почты и иная информация, указанная вами в форме, будет использована исключительно для направления ответа на ваше сообщение.
Компания Санофи не будет использовать указанные вами контактные данные для рассылки не запрашиваемых материалов и информации.
Мы получили Вашу заявку и свяжемся с Вами в ближайшее время для подтверждения регистрации
Обращаем Ваше внимание на то, что процесс регистрации не был завершен! Для завершения регистрации Вам необходимо подписать согласие на обработку персональных данных. После этого Вам будут доступны все ресурсы нашего сайта.
Подтвердите свои данные для возобновления доступа. Для этого введите код, отправленный на указанный контакт, и подтвердите сведения о себе.
Вы покидаете ресурс Санофи и переходите на сторонний сайт.
Компания Санофи не несет ответственности за содержание материалов,
размещенных на стороннем ресурсе.
Ссылка:
Подтвердите переход нажатием на кнопку «Перейти» или «Отменить»
