Осенью я впервые за долгое время увиделась с одним из близких приятелей. Лаврушинский переулок, знакомое с детства здание Третьяковки, на улице собачий холод, а кафе, как назло, работают только на вынос 一 очередные ограничения. Как можем, греемся кофе, Антон рассказывает и показывает, как жил в последний год. На телефоне появляются изображения, но вместо отпускных фотографий там результаты КТ его кисти. Все это время я знала только диагноз Антона 一 остеосаркома дистального отдела левой лучевой кости. Спрашивать о подробностях до первой невиртуальной встречи было страшно. А теперь 一 страшно интересно.

Принятие за 15 секунд и план действий

«Я получил бумажку с диагнозом и как-то быстро с ним смирился, 一 рассказывает разработчик Антон Персяев. 一 Секунд пятнадцать посмотрел в угол комнаты, понял, что на глаза наворачиваются слезы, а потом подумал: “Ну и ладно, погнали дальше”. До сих пор помню этот момент».

Опухоль Антона 一 очень редкая и сложная для удаления, но говорить серьезно о своем диагнозе он не хочет. Шутит над собой, иногда подтрунивает над врачами. Единственные люди, над которыми шутить невозможно, 一 родители. Для них болезнь сына стала тяжелым испытанием.

Очень быстро Антон попал в 6-е отделение ЦИТО им. Н. Н. Приорова, к врачу-онкологу Анатолию Карасеву. Конечно, были мысли забрать стекла и пойти за подтверждением (или опровержением) диагноза в другие учреждения, а на работе вообще предлагали уехать на лечение в Израиль, руководство компании готово было взять все расходы на себя:

«Я подумал: что я там один буду делать? Кто и как меня будет лечить? Анатолий Леонидович, конечно, произвел на меня впечатление очень заинтересованного человека. Он сразу разложил все по полочкам, все объяснил и ничего не скрывал. Сразу обрисовал план! У меня из ничего появилась четкая инструкция о том, что тдальше надо делать, меня это воодушевило.

Решение пришло не сразу, совсем перестал думать про Израиль только тогда, когда Анатолий Леонидович позвал меня в свой кабинет, достал макет и говорит: “Вот прототип протеза”.

То есть он и заведующий отделения, не говоря мне ничего, решили сделать довольно интересную штуку!»

Протез 一 действительно едва ли не самое интересное в этой истории. Разрабатывали его заведующий 6-м отделением ЦИТО Вадим Юрьевич Карпенко и уже знакомый нам врач-онколог Анатолий Леонидович Карасев.

«У нашего заведующего давным-давно была идея сделать связанный протез для реконструкции данной локализации из двух частей. Она воплотилась в оригинальной конструкции онкологического связанного лучезапястного эндопротеза. Его части должны образовывать сцепку и создавать единую систему, которая не даст развиться косорукости. Это уберет махательные движения в стороны, но зато сгибание-разгибание, пронация-супинация останутся, 一 рассказывает Карасев. 一 С Антоном мы это все обсуждали, и мне показалось, что ему это было даже интересно. В мире эндопротезы существуют, но пример связанной конструкции мы нашли только у китайских авторов, все!»

Антон вспоминает, что в какой-то момент вопрос операции действительно отошел на второй план и заинтересовала именно конструкция:

«Это была прикольная штука! Я начал задавать разные вопросы: почему так, а не по-другому? Это же практически моя специальность 一 теоретическая механика! Про себя я подумал, что у врачей, наверное, есть причины не менять эту конструкцию. Вопрос же не в том, чтобы что-то докрутить и улучшить, надо же еще это в руку вставить, да так, чтобы я, желательно, не умер и остался с конечностью. Конечно, я ужасно благодарен тому, что врачи спасли мне жизнь и подарили такую возможность попробовать новую разработку».

О пользе видеоигр

Возможно, одной из причин такого успешного сотрудничества врача и пациента стали не только профессионализм и открытость доктора, но и близкий возраст участников процесса.

Антон признается, что общение было уважительным, но очень простым, а когда он узнал, что его врач тоже не прочь поиграть в видеоигры, совсем расслабился. Игры, кстати, стали одним из первых этапов реабилитации пациента.

«Накануне операции мне друг дал карманную приставку. Уже на четвертый день после операции я попытался в нее поиграть. Врачи говорят: пора начинать рукой шевелить, а пройти игру на приставке 一 отличное для этого занятие!»

Но, конечно, одних приставок было недостаточно. Нужна была серьезная работа специалистов.

«В активизации таких пациентов есть масса своих особенностей, и можно прилично напортачить. Не все реабилитологи за такое берутся, 一 рассказывает Анатолий Карасев. 一 Антон сам вышел на Полину Михалакисовну Кириаку 一 заведующую отделением кистевой терапии в ГКБ № 29. У нее был “спортивный интерес” к нашему протезу, и она забрала к себе Антона. Ситуация осложнялась тем, что после операции все равно нужна была химиотерапия, которая длилась несколько месяцев. Насколько я помню, к Полине Михалакисовне Антон попал через четыре месяца после операции».

«Ей даже рассказывать особо ничего не пришлось. Осмотрела руку, прощупала, покрутила и прямо за первое посещение сделала мне из специального пластика индивидуальный ортез, да ещё и с динамической частью! Липучки приклеила: все, говорит, надевай на ночь, упражнения делай», 一 добавляет пациент.

Уже летом 2021 года благодаря стараниям врачей и работе самого Антона острая необходимость в ортезе отпала.

«К июню прогресс остановился: подвижность руки оставалась на одном и том же уровне. Решили, что ортез с динамической частью свою часть выполнил. Все, что мы могли, мы сделали. Но, учитывая то, что я изначально не мог клацать по клавиатуре, это, конечно, небо и земля! Вот представь, приезжаешь ты домой после операции, хочешь погамать в новую игру, а фигушки: ладонь только с грохотом падает на клаву. А теперь я спокойно печатаю двумя руками. Рука у меня намного подвижнее, чем могла быть, даже медсестры, когда делают КТ, удивляются», 一 делится Антон.

Однако и тут ни Анатолий Леонидович Карасев, ни Антон останавливаться не собираются. Протез, поставленный врачами, 一 абсолютно новая разработка, и, скорее всего, не все его функциональные возможности изучены. Так что Антон продолжает развивать подвижность кисти, перейдя с конструктора «Лего» на клеящиеся модели с кучей мелких деталей, а его доктор не перестает работать над своим изобретением.

«Сейчас мы хотим получить патент на протез. Пилотные испытания он прошел. Теперь со мной же согласовывают идеи по поводу его улучшений или реконструкции. Наверное, и пациентам, и врачам важно знать, что есть в стране отделения, куда людей с таким диагнозом можно направлять. Мы широко применяем другие протезы с индивидуальной короткой ножкой, лечим редкие опухоли», 一 рассказывает Карасев.