«Не в мою смену», или Преемственность поколений

Дежурства в новогодние каникулы всегда особенные. Необыкновенные случаи, пусть и грустные, часто оставляют светлые воспоминания. Врач-невролог делится одной такой историей смерти в Рождество.

«Частые болезни случаются часто, редкие — очень редко». Именно к такому незатейливому выводу приходят врачи в первые годы работы. Вместе с опытом появляется уверенность, что теперь-то уж ты постиг всю неврологию. Но так ли это?

В нашем отделении работал Иван Николаевич. Это был доктор в возрасте, ненавязчиво «опекавший» молодых врачей, коим тогда был я. Не имея научных регалий, Иван Николаевич обладал удивительным педагогическим талантом, умноженным на практический опыт. Он то и дело аккуратно опровергал принцип «редкие болезни случаются редко».

В суете рабочего дня находил время, чтобы подойти и деликатно сказать: «Коллега, утром вы докладывали о поступившем пациенте… На первый взгляд, диагноз сомнений не вызывает. Однако, два симптома не укладываются в общую картину. Много лет назад у меня был похожий случай. Если интересно, рекомендую прочесть вот в этой монографии вот этот раздел». Он тут же называл работу уважаемого академика-невролога. После прочтения указанной главы частенько приходилось менять поставленный диагноз.

Сначала нас, молодых докторов, это сильно раздражало: «Своих больных мало, что ли!» Но очень скоро интеллигентный старик для многих стал надежным старшим другом, к которому бежали со словами: «Иван Николаевич, опять непонятный больной поступил. Давайте посмотрим вместе».

Когда в день рождения администрация вручила ему поздравительную папку с цифрой 60 на обложке, удивлению многих не было предела. Иван Николаевич выглядел лет на пятнадцать старше. Как оказалось, причиной такой преждевременной старости было серьезное онкологическое заболевание. Он переносил его стоически, продолжал трудиться и даже брал дежурства. Про себя рассказывал мало и неохотно. «Семья не сложилась. Дома делать нечего. Отделение и пациенты и есть моя семья. Но в этом брать с меня пример точно не стоит», — говорил он, грустно улыбаясь.

По Ивану Николаевичу можно было сверять часы. Однако в один из хмурых декабрьских дней на работу он не пришел. Прямо перед Новым годом отделение облетел слух: лежать доктор будет в одной из наших палат. Администрация больницы пошла навстречу ходатайству завотделением. Вместо паллиативного хосписа заслуженного врача поместили в его родное отделение. За месяц он сильно изменился. Превратился в изможденного худого старика, который при этом сохранял ясность мысли и бесконечную стойкость духа. И он сам, и все мы понимали, что печальный исход возможен в любой момент. Каждый из докторов, как принято у медиков, заклинал: «Только не в мою смену!»

В рождественские каникулы мне выпало дежурить трижды с небольшим перерывом. Дежурства складывались на удивление спокойно. Поэтому я не раз забегал к Ивану Николаевичу проведать и посоветоваться. Бессовестно пользовался его бессонницей, подолгу беседовал. Сколько же клинических случаев, медицинских детективных историй про сложных пациентов, трагических и юмористических ситуаций из богатой практики старого врача мне повезло услышать в эти три дежурства! Он выстраивал рассказ так, чтобы я сам искал решение и ставил диагноз его давним пациентам. «Да, — говорил он. — И я подумал как вы, но это было ошибкой. Мы с вами не учли вот это обстоятельство…»

В мое третье предрождественское дежурство Иван Николаевич, заговорщицки улыбаясь, попросил достать из шкафа спортивную сумку:

«Сейчас на Рождество принято делать подарки… Я человек старой формации, большую часть моей жизни этот праздник был под запретом… Если позволите, хочу подарить вам на Рождество несколько книг из домашней библиотеки. В эпоху ноутбуков это старомодно, конечно. Но эти книги в оцифрованном виде вы вряд ли найдете».

Он извлек из сумки пять увесистых томов. Когда я увидел названия и авторов, у меня закружилась голова. Это были те классические и раритетные неврологические бестселлеры, которые не сыщешь даже у букинистов.

«Так, как писали эти старые профессора, — говорил Иван Николаевич, — уже никто не пишет. Тут описания болезней и клинических случаев настолько образны и художественны, что, читая, вы будете наглядно представлять и пациента, и его болезнь».

Для меня, жадного книгочея, это был сказочный рождественский подарок. Да еще из рук Ивана Николаевича!

В первый же послепраздничный рабочий день я зашел в палату, чтобы еще раз поблагодарить его. На койке лежал совершенно другой пациент. «Не в мою смену», — подумал я, сглатывая подступивший к горлу ком. На утренней планерке дежурный врач печально доложил, что Иван Николаевич скончался в ночь на 7 января.

За 25 лет в профессии у меня было бессчетное количество дежурств, штатных и нештатных ситуаций. Но именно те предрождественские дежурства стали компасом, который не раз помогал не утонуть в рутине «частых случаев».